территоріи. Онъ стоялъ у форменной будки, такой же какъ и наши, только съ другою окраской: шли по ней вкось синія, желтыя и красныя полосы государственныхъ цвѣтовъ румынскаго княжества. Милиціонеръ-доробанецъ одѣтъ былъ въ сѣрое суконное пальто, покроемъ схожее съ нашимъ, съ голубыми погонами и клапанами на воротникѣ; ноги обуты въ народные румынскіе «опа̀нки», совершенно такіе же какъ наши малороссійскіе «постолы», а на головѣ у него была надѣта особой формы барашковая шапка, верхъ которой кроенъ шире, чѣмъ тулья и сбитъ на правую сторону; спереди на шапкѣ двѣ перекрещенныя между собою буквы С, подъ короною — шифръ князя Карла, съ девизомъ «Nihil sine Deo»[1], а съ лѣваго бока воткнуты въ нея два сѣро-пятнистыя пера какой-то птицы, чуть ли не простой индюшки, но за то ружье у доробанца было скорострѣльное и самъ онъ выглядѣлъ довольно бодро и воинственно.
Послѣ двухъ-минутной остановки за мостомъ въ Румынскихъ Унгенахъ (пограничная станція, при селеніи того же имени) поѣздъ тронулся далѣе, провожаемый любопытными взорами пограничныхъ румынскихъ офицеровъ и чиновниковъ, въ изысканно щеголеватыхъ форменныхъ костюмахъ.
И такъ, мы уже не дома, мы на чужой землѣ, въ чужомъ государствѣ.
Но что̀ же это?… Какъ будто ничто вокругъ насъ и не измѣнилось ни на волосъ: та же самая природа, къ какой мы привыкли уже и въ нашей Бессарабіи, тѣ же крестьяне, тѣ же бабы, ничѣмъ — рѣшительно ничѣмъ, кромѣ языка, не отличающіяся по внѣшности отъ бабъ общаго, всероссійскаго по̀шиба, тѣ же юркіе жидки въ длинныхъ засаленныхъ хламидахъ и въ шапкахъ сбитыхъ на затылокъ, — все то же, все свое, давнымъ давно знакомое…
Вотъ и первая станція — «Кристешти»[2]. На платформѣ двое русскихъ солдатиковъ — часовые — держатъ ружья «на-краулъ», трое дежурныхъ казаковъ стоятъ въ шеренгу, взявъ руку подъ козырекъ, — здѣсь они замѣняютъ нашихъ желѣзно-дорожныхъ жандармовъ; русскій офицеръ распоряжается въ качествѣ коменданта станціи; тамъ и сямъ вокругъ слышенъ русскій говоръ. И здѣсь пока все еще какъ будто свое, какъ будто все та же Бессарабія: и деревня, и бѣлый домъ помѣщи-