гостинной Толстыхъ, гдѣ и окруженъ былъ самыми горячими знаками восхищенія всего общества къ его таланту. Не видалъ я первыхъ минутъ знакомства Тараса Гр. съ Ольдриджемъ, потому что явился къ Толстымъ часъ спустя послѣ его прибытія туда и засталъ ихъ, т. е. нашего поэта съ трагикомъ, уже въ самыхъ трогательныхъ отношеніяхъ дружбы: они сидѣли въ углу на диванчикѣ или ходили по залѣ обнявшись; дочери графа — двѣ дѣвочки, наперерывъ служили имъ толмачами, быстро переводя на англійскій и русскій языки ихъ бѣглый разговоръ. Съ этого вечера Ольдриджъ вполнѣ завладѣлъ всѣмъ вниманіемъ Шевченка. Не лишено было комизма это знакомство, потому что Тарасъ Гр. ни слова не зналъ по англійски, а Ольдриджъ тоже не говорилъ ни на какомъ другомъ европейскомъ языкѣ, кромѣ англійскаго; между тѣмъ они бывали другъ у друга, и когда Тарасъ ждалъ въ свою убогую комнатку [1] трагика, то я заставалъ его въ большихъ хлопотахъ: онъ тщательно »прибиралъ« у себя на столѣ, гдѣ обыкновенно находился цѣлый ворохъ невообразимо разнообразныхъ предметовъ: банокъ и пузырьковъ со всякини ѣдкими кислотами для аква-форты, которою Тарасъ Гр. съ большою любовью, терпѣніемъ и успѣхомъ занимался, какихъ-то коробокъ, малороссійскихъ монистъ, свинаго сала въ развернутой бумагѣ и т. п. Въ такіе торжественные моменты, Тарасъ Гр. даже дозволялъ подметать полъ прислуживавшему у него отставному академическому солдату и убирать постель, которая безъ того всегда оставалось разверстою, съ валявшеюся на ней »відлогою.« Пучки барвинка, засохшей руты и другихъ степныхъ цвѣтовъ и травъ украинскаго мѣсто-рожденія,
- ↑ Въ зданія Акад. Худежествъ, надъ воротами, рядомъ съ академическою церковью.
II
