гдѣ онъ, Мазепа, о милости Царскаго Пресвѣтлаго Величества къ себѣ воспоминаетъ); альбовѣмъ на початку въ пашквилѣ своемъ первѣе положилъ, удаючи лживе, якобы Москва, то есть, народъ Великороссійскій, нашему народовѣ, Малороссійскому, завше ненавистна, издавна въ замыслахъ своихъ постановила, народъ нашъ до згубы приводити; а то самая всему народовѣ нашему явная неправда его измѣнничая, поневажъ мы повинны зо всею отлизною нашею славно достойной памяти Пресвѣтлѣйшаго и Державнѣйшаго Великаго Государя и Великаго Князя, Алексѣя Михайловича, Его Царскаго Пресвѣтлаго Величества, милость благодарити, же насъ, принявши подъ свою оборону, отъ несносной тиранской неволи Лядской освободилъ, а по немъ и наслѣдниковъ Его жъ Царскаго Пресвѣтлаго Величества, Великихъ Государей нашихъ, Православныхъ Монарховъ, милость; Украина, отчизна наша, пришовши по первыхъ войнахъ въ спокойное квѣтнучое и щастливое поваженье, помножилася зданіемъ церквей Божіихъ и Святыхъ обителей и распространилася въ городы, мѣста и въ села, урожаями земными, купецкими гандлами, во всякой изобыловала достатокъ. И не тилько жадной вражды отъ народа Великороссійскаго противно насъ не надѣется, але всякую приязнь, яко отъ единовѣрныхъ, узнаемъ. По-друге: будто Москва (какъ онъ, измѣнникъ, удаетъ), городы наши знищивши, почала въ свою область приводити и отбирати, и, поработивши, изъ мѣстъ выганяти и въ Москву заганяти; и то тако жъ явная всѣмъ неправда, гды жъ, яко Его Царскаго Пресвѣтлаго Ве/личества войска Великороссійскія не для грабованья и отобранья городовъ нашихъ, але на оборону нашу подъ правленіемъ Его Царскаго Величества, Превысочайшей Особы, отъ наступленія на насъ непріятельскаго, пришли; такъ, за помощію Вышняго, отъ всякаго разоренія и непріятельскаго наступства, которое, по измѣнничомъ его, Мазепы, терпѣти бъ мѣли умыслу, зостали оборонены, а именно: Стародубъ, Почепъ, Погаръ, и Новгородокъ, и жителей съ тѣхъ городовъ не выгоняли, лечь зо всѣми добрами въ цѣлости зостали, которые насъ добровольне, яко невоенные люди, выѣжжали, тіе знову, за отходомъ непріятельскимъ, въ свои домы повернули, а войска Великороссійскія якъ отлучился неприятель, съ тѣхъ же городовъ проважены. Въ Полтаву тежъ, якъ самому Полковнику тамошнему, старшинѣ и всѣмъ вѣдомо, ижъ жадного Великороссійского войска до сего часу, поколь непріятель зближился, не впроважено. А пишетъ онъ, измѣнникъ, тое въ своемъ пашквилѣ зъ того фундаменту, разумѣючи, же тое южъ учинено, бо онъ въ письмахъ своихь до Двору Царскаго Пресвѣтлаго Величества самъ совѣтовалъ, удаючи, будто той полкъ, до замѣшанія и бунтовъ склонный, и для того, жебы было войско тамъ впроважено, яко тое явно изъ листовъ его власныхъ, въ Канцеляріи Его Царскаго Пресвѣтлаго Величества найдуючихся, отъ Его жъ Царскаго Величества и намъ показованныхъ, вѣдомо; однако же той его совѣтъ не принятъ. Такъ же намъ и тіе его ложныя потвари явны, будто, хотѣли, подъ военный часъ, Его Царскаго Пресвѣтлаго Величеству Указомъ, Воеводъ и кабаки
