каждому полковниковѣ по сто человѣка козаковъ, которимъ по усѣхъ полкахъ жупани давано, а з млиновъ сами розмѣри брали, и куди хотѣли, оборочали, людемъ зась незносную кривду[1] чинили, а звлаща значнимъ; бо били межи ними которій служилъ у якого человѣка значного, то юже свое зомщовали на господарахъ, ежели которого якого часу за якій проступокъ побилъ, албо злаялъ, якъ всяково[2] в дворѣ бываетъ.
Того жъ лѣта, под часъ тоей ради, у Паволочи перше билъ полковникомъ Іванъ Поповичъ, а напотомъ сталъ священникомъ; аже оному чинили укоризну жиди и инніе, знову, хотячи ся привернути до Кіева, узялся за полковництво и жидовъ казалъ усѣхъ вибити; толко ж оному не дано помочи с Кіева и Сомка узято, на которого мѣлъ надѣю. И такъ пришло войско от Тетери гетмана, и оний, не хотячи мѣста згубити, здался, которого страчено; бо тіе посланци от того паволоцкого попа до Бруховецкого удалися о помочъ, але оній ничого не далъ помочи Паволочи, а рушивши с под Нѣжина под Переясловле,[3] и тамъ стоялъ з войскомъ у Креста, на которого татаре приходили, але нѣчого невскурали. И за другимъ разомъ татаре того жъ лѣта вишли, але козаки онихъ добре громили, нагнали у Днѣпръ у Веремѣевцѣ, где ихъ много потонуло, и нѣчого жадного ясиру не унесли. Гетманъ Бруховецкій, с под Переясловля рушивши, потягнулъ под Кременчукъ того жъ лѣта под осень, где ставши, мѣсто Кременчукъ спаливъ, але стоявши немало, зоставилъ замокъ[4]
