484, Кобыжской — 97, въ Гоголевской — 45 дворовъ вѣ сотеннихъ городкахъ; въ которихъ городахъ при ратушахъ на владѣніе онихъ дворовѣ кръпостей не имееться:
Деревня Шапѣхи — 15 дворовъ — прежде на писара полковничого дворового ишло, а по умертвіи его теперь свободная обретается[1].
Хуторцѣ: Святенькое, Курганское, Брегинцы, а въ оныхъ иметься дворовъ — 11; оніе теперъ свободніе обретаються, которіе прежде войсковіе были, а потомъ Николай Савенко, асаулъ полковій Кіевскій, владѣлъ[2].
Сотнѣ Остерской: Одинцѣ — 22, Савинъ — 10, Упирѣ — 9, Волевачѣ — 10, Кошики — 10, Волчая гора — 3, слободка под Остромъ — 10, Булаховъ — 12 — итого 86 дворовъ войсковіе свободніе суть и, хочай оными ратушъ Острицкая дочастно вѣдаетъ зъ разсмотренія полковниковъ Кіевскихъ и старшини полковой, однакъ же крѣпостей гетманскихъ и полковничихъ на вишѣписанніе дворы не имеютъ[3]. — Свободніе.
Полковой городъ Козелецъ со всѣмъ своимъ посполствомъ городовимъ до ратуша Козелецкого принадлежитъ, въ ономъ дворового числа — 384. Свободній.
- ↑ Деревня Шапѣхи прежде войсковая была, а потомъ, по опредѣленію змѣнника Мокіевского, владѣлъ Грабовскій, сотникъ Козелецкій; а по немъ Василій Солонина, писарь полковій Кіевскій, по опредѣленію полковничомъ, владѣлъ, а теперь Иванъ Матвѣевичъ, писарь двору полковничого, за службу его войсковую и дворовую писарскую, по опредѣленію полковникомъ, владеетъ; а Евстафій Гречка, асаулъ полковій, по написанному въ экстрактѣ ревізіялной книги оною деревнею не владѣлъ, и оная прежде деревня ни подъ какими урядниками и подъ ратушемъ не была.
- ↑ Хуторцѣ: Святенькое, Курганское, Брагинцы, также прежде войсковые были, а потомъ, по опредѣленію полковничомъ и по унѣверсалу гетманскомъ, по написанномъ в экстрактѣ ревизіалной книги Николая Савенка, бывшого асаула, жена вдова оными хуторцями владѣетъ; и оніе села и хуторцѣ прежде ни подъ какими урядниками и подъ ратушемъ не были, а винница за собственніе денги куплена.
- ↑ Въ названныхъ селахъ, „зъ вѣдома полковниковъ Кіевскихъ, для всякихъ нуждъ и наиздовъ отправленія полкового до ратуша Остерского опредѣлени обиватели тамошніе; а оной ратушъ на оніе села и деревни жаднои крѣпости не імеетъ“.
