покыдавъ симью. За для цёго и люде сходылысь, якъ выряжалы свій полкъ у походъ.
По весни, раннёю добою, почалы збиратысь козакы на велыкому ниженському майдани проты собору; одни верхы йихалы, други ишлы й велы своихъ коней; зъ ными й за нымы плепталысь жинкы, диты й стари… На майдани кышивъ народъ, якъ та комашня; люде крычалы, гомонилы, кони иржалы й брязкотила зброя козацька.
Не вспило гараздъ и сонечко пидбытысь, якъ уже прыихавъ полковныкъ Золотаренко.
Изъ собору выйшлы священныки у рызахъ, вынеслы бунчукы, корогвы, знамена; усе затыхло, військо упало навколишкы, а священныкы почалы молебенъ видправляты, потимъ кропылы знамена й козакивъ святою водою. Золотаренко поцилувавъ хреста, поблагословывся, видклонывся собору и всёму посполу и стрыбнувъ на коня. Скомандувано, — и військове знамено тыхо почало розвиватысь на ранковому витри, а мижъ тымъ загралы въ трубы.
— Прощавайте, хлопци, — казавъ народъ: — кому-то зъ васъ дасть Богъ знову побачыты се знамено оттутечкы, передъ соборомъ!
Выступалы козакы зъ миста.
Скилькы-то рукъ благословляло ихъ, скилькы-то очей довго–довго дывылось имъ у слидъ, покы не вляглася курява, яку пиднималы воны, йдучы по дорози.
— Пойихалы! — казавъ старый козакъ своему сыво-
