пали, такъ що з гарматъ турецкихъ въ гармати уманскіе стриляно. Итакъ уманцовъ подкопами взято, бо значную часть замку з лѣвой сторони, с приезду Мѣни, вирвали ажъ до самого фундаменту; и хочай тую дѣру возами, гноіомъ и землею понасипавши, заставили были и велми боронилися, — еднакъ противъ турецкой сили нѣчого не вскурали, толко жъ такъ ся противъ нихъ ставали, же не тилко на парканахъ, але юже по улицяхъ з дворовъ билися такъ, же кровъ текла рѣками, ажъ усѣ полегли, а иннихъ по ліохахъ, соломи понаволѣкавши,[1] турки подушили, а иннихъ, не щадя малого и великого, у Раковской брами, где були остатне вмѣстѣ сперлися, усѣхъ вистинали, и конми по трупахъ ездячи, кого и мало живого сискали, без всякои лѣтости[2] мертвили, що такъ розумѣти, же много мучениковъ того часу стало. Итакъ Умань, преславній городъ украинскій пограничній, с церквами божіими и християнскимъ народомъ, до щенту спалили и спустошили, а гармати, которіе били спѣжовіе, з собою побрали, а которіе желязники, тіе порохами надто понабивавши и порозривавши, с под Уманя зо всѣмъ войскомъ отступили[3].
- ↑ Въ сп. г. Юзефовича: „понаволѣковавши“.
- ↑ Въ сп. г. Юзефовича: „милости“.
- ↑ Этотъ интересный разсказъ о взятіи турками Умани переданъ в изд. г. Бодянскаго въ крайне спутанномъ видѣ — именно, большая часть разсказа помѣщена въ указателѣ опечатокъ, на долю же самого текста приходится не болѣе 5–6 строкъ. При всей неаккуратности изданія г. Бодянскаго, трудно однако допустить, чтобы тѣ значительныя добавленія, прерывающія разсказъ черезъ нѣсколько словъ, которыя помѣщены у г. Бодянскаго въ отдѣлѣ опечатокъ, были пропущены въ текстѣ по винѣ корректора. Хотя г. Бодянскій ничего не говоритъ объ этомъ, но мы готовы думать, что эти добавленія не находились въ сп. Третьякова, которымъ въ этомъ мѣстѣ при изданіи пользовался г. Бодянскій, и потому не вошли въ тексть; въ послѣдствіи же, найдя ихъ въ сп. г. Юзе-
