в тижню, то есть понедѣлокъ, середу и пятницю, а нѣ исти, а нѣ пити, до чого стосуючися, и гетманъ розослалъ свои унѣверсали, приказуючи сроgо, жеби тое люде заховали, приказавши старшимъ, жеби того постерегали и непослушнихъ карали; але на тое мало дбали.
Того жъ року поселъ великій короля полского, Сапѣга и инніе пани в килка сотъ люду на Москву ходили, упоминаючись смоленского и киевского воеводства, которихъ зразу принято з честю, але подарковъ королевскихъ не принято, а напотомъ и самихъ задержано и мало чести онимъ отдавано, ажъ знову до своихъ городовъ по скарбъ слати мусѣли на живность.
Того жъ року, юля 10, войска великіе подступили турецкіе з везиромъ Мустафою под Чигиринъ з тяжарами великими; а войско его царского величества з княземъ Ромодановскимъ и гетманомъ Іваномъ Самуйловичомъ переправилися того часу через Днѣпръ, нижей Бужина,[1] на поля чигиринскіе, по сей сторонѣ рѣки Тясмина от Черкасъ. А турецкие войска стали на другой сторонѣ рѣки Тясмина, коло Чигирина, с татарского боку, и роздѣливши войска, пашей килка с ханомъ кримскимъ и господарами волоскимъ и мултянскимъ переправили Тясминъ рѣку, — сили великіе стали на семъ боку рѣки Тясмина коло бору, не даючи проходу до Чигирина, а около оточивши, Чигиринъ доставали. А войска московские и козацкіе[2] стали в Бужинѣ ку перевозу, тую плавлю отнявши; где турки, зобравши болшую силу, стали коло войска московского и козацкого неотступно комонникомъ, турки и татаре коло табору, которимъ перемѣна от вебира що-день ординованная приходила през килка не-
