багаті на епітети. Ці останні риси мови особливо характерні, на мій погляд, для Сковороди і иноді просто захоплюють читача, свідчучи за те, що тут ми маємо справу з письменником, який мислив не тільки поняттями а й поетичними образами, цеб-то, инакше кажучи, що в нього в прозі були елементи поезії, працював не сам розум, але й уява фантазія.
Ось зразок його алегоричних оповідань — його притчі.
„Наконец те два невольника пришли к великим горам. Они о своем освобождении благодарили богу. Но голод и скука по отечеству их мучила. Как утишился ветер, услышали шум вод и подошли к источнику. Старейший с них отдохнув несколько, осмотрел места около богатого сего источника, проистекающего из ужасных Азиатских гор. Конечно, говорит, недалече тут где то люди живут. Не знаю, кто бы мог поселиться в сих страшних пустынях, сказал молодой. По крайней мере виден был бы след какой либо к источнику. Да вблизи его по камням не видать, сказал старик, но в дальней околичности приметил я след, весьма похож на человеческий. Мало помедлив, поднялися узенькою тропою по кручам. Она привела их до каменной пещеры с надписью сею: сокровища света, гроб жизни, дверь блаженства. Не знаю, кій дух влечет меня в темный сей вертеп, говорит старик. Или умру или жив буду. Ступай за мной. Последуя предводительству духа, пойшли оба внутрь. Молодый, не терпя больше глубокія тьмы — ах. Куди идем? Потерпи. Кажется, слышу голос человеческий. И действительно стало слышно шум веселящихся людей. Приближився к дверям, начали стучать. За шумом не скоро им отперли. Войшли в пространную залу, лампадами освещенную. Тут их приняли так, как родственников, сделав участниками пира“… А ось зразок його ліричної, патетичної, прозової мови. „Есть де в Европе некій пророк, святий Іеремій. Он нашел от трав сок, обновляющий ему и друзьям его младость, яко орлюю юность. Некій доктор медицины питался хлебом точію й водою и жил без всяких болезней лет 300… Некий калмык имеет столь быстрые очи, что яснее и далее видит, нежели кая либо зрительная трубка. А мои очи день ото дня слабеют. Не чаю прожить ни 20 лет. Кто же мне и кая страна обновит юность“.
А ось зразок яскравих розмов Сковороди, повних його своєрідної діялектики. Мова йде про довге життя. „Плюнь, голубчик мой, на Іеремееву юность, на докторово тристалетіе и на калмыцкіе глаза. Истинная дружба, правдивое щастье и прямая юность никогда никогда не обветшает. Все то не наше, что нас оставляет. Пускай будет при нас, поколь оставит нас. Но да знаєм, что все сіе не верний наш друг. Один умирает в 30, а другой в 300 лет. Если
