нѣжинский Діонисій, хотячи іти давати дару, ведлугъ звичаю чернечого хотячи узяти на голову подкапокъ, которій зоставалъ у скарбницѣ[1] албо коморцѣ, которая была прибудована у олтарѣ на правомъ боцѣ, маючи собѣ и склеплен̾я з олтара, — и такъ, отчинивши двери, обачить, же стѣна загорѣлася, и заразъ ставши на царскихъ вратахъ священникъ тоей же церкви крикнетъ на народъ: „про Богъ! церковъ горить!“ И такъ тотъ народъ потиснулъся до дверей и двери затлумили, же нѣхто не моглъ самъ выйти з церкви, ажъ каждого вытягали. А тая скарбниця загорѣлася з неосторожности витрикуша, же тамъ свѣчки клавъ на полицѣ, незагасивши добре, и с того занялася[2], бо я самъ на тое смотрѣлъ в той скарбницѣ, якъ еще огонь не разширилъся былъ. Але знать, же особливій гнѣвъ Божій былъ, же в скоромъ часѣ от такъ малои рѣчи уся церковъ занялася и у единомъ квадрансѣ зъгорѣла, же людъ не моглъ вийти, але згорѣло людей живыхъ чотириста и тридцять з наддачею в той церквѣ, и священниковъ два браты рожоныхъ, во всѣхъ аппаратахъ, якъ служили[3], которые аппарата коштовали на килка тисячей. И такъ, вмѣсто радостного праздника, мало хто знайшолъся в томъ мѣстѣ, жеби не плакалъ своихъ приятелей[4], такъ въ скоромъ часѣ срокгою смертію[5] погибшихъ[6]: хто отца, хто матки, хто сина, брата, сестри, дочки. Хто можетъ
- ↑ Въ спискѣ г. Козельскаго дальше короче: „у скарбницѣ олтарной и того обачилъ, же стѣна загорѣлася“.
- ↑ Въ спискѣ Козельскаго дальнѣйшаго нѣтъ, а прямо слѣдуетъ; „и знать же особливій гнѣвъ…“.
- ↑ Въ спискѣ Козельскаго дальше слѣдуетъ: „и такъ вмѣсто радостного праздника…“.
- ↑ Тамъ же: „о своихъ пріятелехъ“.
- ↑ Тамъ же: „срокгою смертію“ пропущено.
- ↑ Тамъ же дальнѣйшее пропущено, и прямо слѣдуетъ: „И якъ тотъ огонь згасъ…“.
