И первымъ по Царевѣ буде.»
Сперва охотныкивъ нашлось;
Пишлы — даба! не удалось!
Не те, щобъ ничною порою
Кабанъ уже въ саду не рывъ, —
Ни! наши сплять! Мовъ ихъ рукою
Хшо, справди, мертвою обвивъ!
И скилькы въ садъ той ни ходылы,
А кожный день, вамъ, те-жъ якъ тежъ!
Що тута ты робыть почнешъ?
Отъ, накинець, Царя просылы
Два старшыи ёго сыны,
Шобъ имъ у садъ питы дозволывъ;
Царь думавъ, думавъ, та й уволывъ!…
Помырковавшыся одны,
Въ походъ мерщише знарядылысь;
Але, сердягы, якъ ни былысь,
А кабана такы й воны,
Не тилькы, щобъ ёго убыты, —
Не довелося й поглядѣты!
Отъ дурень напослѣдокъ ставъ
Просыцьця въ садъ: »Гай-гай, небоже!«
Царь, смѣючысь, ёму сказавъ
