Івана Билицкихъ, которыхъ на рыбной ловле кубанцы у Берлинкі побравъ в ночи, продали было в Бакши-Сараи, хвалилися тѣмъ: мы-де донцы шли до ханского величества на службу, а они казаки прошлого еще году у насъ кони отогнали и двѣсти рублевъ денегъ отняли. И мы теперь (нынѣ) — познавъ ихъ — боем одолѣли и побрали, двух скололи, что нашего ||л.376 одного ранили, а одного убили, а казаки спящіи не только побили, но и постреляли і мало всѣхъ не покололи казаковъ.
Тогда везирь говорилъ ко мнѣ: вот-де ваши християне сами меж собою рѣжутся, а на татар нашихъ невинно порокъ чинятъ, ты судья осуди і узнай винного меж ними.
На то я говорилъ: милостивый господине везирь, тѣ москали в вѣре нашей блудять и застаютъ — (и пребывают) — ни християне ни бусурмане, нѣчего имъ вѣрити: что злодѣя когда вѣшати ведутъ, а онъ выговариваючися других оговаривает; вина ихъ пред ними, сами на себя свидѣтельствуют. Граблены ли они на Дону в прошломъ году і к суду бы ихъ с лицемъ — (с поличным) — поимати і до атамана Донского а не в Крымъ завозити; а то ставилися сами злодѣями на Дону и не дошед до Крыму над куренемъ ночный крикъ і розбой и мужебойство учинили, за что винамъ подлегаютъ. А козаки хотя бы злодѣевъ в куренѣ какъ в дому своемъ и убили, — вольны по праву от обвиненья імѣютъ пребывати. А наипаче за нихъ, какъ за почтенныхъ с коша пишутъ, что они не разбоемъ, но рыболовнымъ промысломъ упражняются; не такъ годъ, но сего лѣта первой недели в постъ великиі на Бердинку вышли, и свѣдомство за собою імѣютъ. А мо ||л.377 скали не з Дону и с Кубани пилиповцы обрѣтаются; пусть бы они неприятелскихъ людей іскали і хану привозилї, а не нашихъ людей.
На то говорилъ везирь мнѣ: добрѣ говоришь. По томъ розговорѣ далъ везирь розбойниковъ в крѣпкое заключеніе; с тѣм я отошолъ, браня розбойниковъ пред везиремъ, что оные людей нашихъ розбивая и продая, розсѣвають голосы, бутто христианскіе войска идутъ на Крымъ.
Мая 16 д. ханъ послалъ татаръ на море і на поле видѣти, е́сть ли гдѣ в зборе войска христианскіе.
Мая 17-го ханскиї посланныі изъ Стамбулу — (ис Царя-града) — приѣхалъ і сказалъ, что у турковъ нѣтъ войны ни с кѣмъ.
Маия 18-го везирь провожалъ жены Казыгирѣя Калги салтана до города Ахмечета, которые поѣхали противъ мужа своего на встрѣчю, ідучего ис Черкесъ съ ясыремъ черкескимъ годовымъ провадить ясырю; 500 душъ черкѣсы в Крыме сидячие в заставе желаютъ от орды под державную руку монаршескую приклонитіся и говорили мнѣ часто.
||л.378 Маия 19-го везирь прислалъ Аслама толмача, дая знать, дабы поутру былъ готовъ до слушания дѣлъ разбойническихъ.
Маия 20-го роспись разбитых казаковъ животамъ здѣлали. Писарь ханской былъ у меня, і хотѣлъ, — пиша животы, то вначалѣ на писмо положити, что розбили на Черной Долинѣ купцовъ Донские и Запорожские казаки. Я на тот сенсъ писарю противяся і не позволялъ пота росписей заводити, пока того пісма не подрал. Опирался много, говоря: мнѣ такъ ханъ приказалъ писати. На то я писарю молвилъ: я нынѣ в рукахъ вашихъ, вольно хану что хощетъ приказать писати, а такъ я писати не буду, ибо ни
